Мы не правые и не левые, не чёрные и не белые, а стараемся защищать и оберегать государственный интерес – эксклюзивное интервью Президента Армена Саркисяна сайту aravot.am и газете «Аравот» (часть 1)

Президент Республики Армен Саркисян дал эксклюзивное интервью сайту aravot.am и газете «Аравот». Ниже представляем 1-ую часть интервью.

Арам Абрамян – Господин Президент, о способах преодоления кризиса в стране. Вы пригласили собраться за одним столом Премьер-министра, парламентские фракции и внепарламентскую оппозицию, которая проводила митинги. Но все за одним столом не собрались. Почему?

- Думаю, вопрос нужно задать им. Я не могу за них отвечать. Сожалею. Не думаю, что не буду продолжать не только общаться со всеми, но и пытаться, в конце концов, прийти к какой-то гармонии, согласию, компромиссам и терпимости. Без этого невозможно.

Для меня не имеет значения, что некоторые политические силы, партии даже повели себя неуважительно, поскольку я как Президент откладываю их высказывания в сторону, смотрю на ту ситуацию, которая существует сегодня в нашей стране и те вызовы и проблемы, которые мы сегодня имеем. Снова говорю – персонализировать неправильно. Следовательно, я, как и пытался со всеми общаться, так и буду продолжать, призывая, чтобы были диалоги, люди были терпимыми. Другого пути у нас нет.

Невозможно, чтобы кто-либо, одна или две партии, смогли одни вывести страну из этой ситуации. Необходимо, чтобы мы все внесли вклад. Есть нужда в том, чтобы все мы дисциплинированно, своим каждодневным трудом внесли вклад в дело в перестройки нашего дома. Следовательно, даже если идём на выборы, потому что три парламентские партии решили, надеюсь, что весь этот период, во время самих выборов и после них, мы все будем вести себя цивилизованно.

Арам Абрамян – В качестве продолжения этого вопроса. Во время нашего предыдущего интервью Вы сделали свои предложения, сказали, что премьер-министр должен подать в отставку, должно сформироваться или правительство национального согласия, или технократическое, в этот период должны быть исправлены Избирательный кодекс и некоторые статьи Конституции, после этого проведены выборы. Так не случилось. За два месяца исправить Избирательный кодекс, тем более Конституцию невозможно. Следовательно, это не то, чего Вы хотели. Проведение выборов 20 июня разрешит политический кризис или нет?

- Прежде всего, вернёмся к высказанному в нашем предыдущем разговоре моему предложению, что правительство должно подать в отставку. Вновь, в отличие от многих я стараюсь не переводить на личности политику, решения, процессы. По моему предложению, в отставку должно было подать правительство. Притом, моё предложение – это было не так, чтобы моё личное мнение, а во многих странах или в международной практике принятый процесс. Если ты парламентская республика и у тебя кризисная ситуация, правительство подаёт в отставку, формируется правительство национального согласия, то есть основные партии, придя к согласию, формируют правительство или правительство национального согласия, но на нулевом уровне, то есть, та нет никакой политической силы – только профессионалы, квалифицированные люди. Если ты страна, где Национальное Собрание, общественность, политические силы, которые лидируют, или которые в оппозиции, считают необходимыми изменения в Избирательный кодекс или Конституцию, то нужно предоставить достаточно времени этому правительству, которое организует обсуждения вплоть до референдума. Это идеальное решение, с которым я и сегодня согласен. Я не изменил своего мнения.

Сегодня мы имеем другую ситуацию, когда три политические силы Национального Собрания решили провести выборы и объявили день. День, конечно, должен быть объявлен в результате какого-то процесса, но во всяком случае, предполагается, что этот день во второй половине июня, что оставляет очень мало времени для всего того, о чём мы поговорили. Я продолжаю утверждать, что, в конце концов, если мы считаем, что наша Конституция нуждается в реформах, если считаем, что Избирательный кодекс нуждается в реформах, если хотим, чтобы после выборов опять политические силы не обвиняли друг друга, то мы должны стараться быть как можно ближе к тому предложению, которое я сделал. В противном случае после выборов, возможно по одному сценарию или в случае одной возможности мы будем иметь партию, которая получит большинство и в этом случае другие, возможно, не будут удовлетворены. Возможно, у нас будет такое Национальное Собрание, что никакая партия не будет иметь большинства, и внутри Национального Собрания у нас будут всевозможные проблемы, то есть будет нестабильное и неуравновешенное Национальное Собрание.

Могут быть возможные разные решения, которые, к сожалению, могут опять привести к кризисным ситуациям в политическом смысле.

Арам Абрамян: Конституция изменялась, часто, исходя из политической конъюнктуры, изменялась в спешке, и потом мы, грубо говоря, «попадали из огня да в полымя». По этой причине у меня всегда есть сомнения, когда начинается разговор об изменении Конституции. Я знаю, что и сейчас говорят, и Вы с премьер-министром этот вопрос обсуждали. Не попадём ли мы опять в ту же ситуацию?

- Я этот вопрос обсуждал не только с премьер-министром. У вас есть два пути. Нужно либо принять, что эта Конституция, плохая или хорошая, но такая, как есть, и продолжать по ней жить, либо вы пытаетесь эту Конституцию реформировать, или точнее, изменить, чтобы она была более логичной и лучше служила народу и государству.

Лично не могу судить, что лучше – президентская или парламентская. В принципе, обе могут быть хорошими, но могут быть и плохими. В действительности нет никакой разницы, и яркие примеры этого - два крупных государства друг рядом с другом: Германия и Франция. Одно – парламентское государство, другое – президентское. Оба успешные государства, и никто из них не думает об изменении своей Конституции. Германия не хочет становиться президентской, а французы не думают становиться парламентским государством. Следовательно, оба варианта могут быть очень успешными и хорошо служить, и оба могут быть провальными.

Вопрос не в том, какой вариант хорош. Вопрос больше частный: в какой Конституции нуждаешься ты. Та Конституция, которую ты в своё время принял удовлетворяет ли твоим сегодняшним потребностям. Приняв в своё время Конституцию, не оставил ли ты в определённых местах недостатки. Когда я соглашался стать Президентом, и мне было сделано предложение, ожидалось, что я должен внести свой вклад в отношения с Диаспорой, в сфере инвестиций, и в областях науки и образования, технологий, а это, в свою очередь, предполагало определённые законодательные изменения, чтобы Президент смог выполнять эти обязательства. Конституция вступила в силу после моей инаугурации. Я и мои коллеги столкнулись со связанными с Конституцией проблемами, и не говорить о них, молчать, говоря, что разговоры бессмысленны… не думаю, что правильно.

Во-вторых, называть нашу Конституцию чисто парламентской было бы ошибочно, потому что в любой парламентской или президентской системе обязательно есть баланс, механизмы сдержек и противовесов, которые у нас отсутствуют. Речь не о данных Президенту инструментах, а в связи с НС и общественностью и остальными институтами.

Если у тебя сильная власть, общественность, которая живёт в гармонии сама с собой, то не замечаешь шероховатостей Конституции. Шероховатости Конституции начинаются вместе с политическими, экономическими и другого характера проблемами и кризисами. Следовательно, сегодня по любому поводу сталкиваешься с проблемами, которые связаны именно с Конституцией. Взять, хотя бы, Итальянскую Республику, которая также парламентская. Во многих смыслах между нашими конституциями много общего. Конституция Италии говорит, что Президент Республики в кризисных ситуациях может распустить Национальное Собрание. Всего одно предложение. Президент Италии Маттарелла никогда не вмешивается в деятельность исполнительной власти. Я тоже пытаюсь никогда не вмешиваться в деятельность исполнительной власти вообще в политические процессы. Пытаюсь всегда быть в середине и за это Президент и институт критикуют и слева, и справа. Если твоё решение в связи с тем или иным законом или явлением совпадает с решением правительства, в этом случае, может, правительство удовлетворено, но оппозиция тебя ругает. Если наоборот, твоё решение совпадает с теми пожеланиями, которые имеет оппозиция, ты становишься «их человеком», героем, а если вдруг не совпадает, тебя ругают. Поскольку ругают с обеих сторон, я думаю, что мы делаем правильно, поскольку мы не правые и не левые, не чёрные и не белые, а стараемся защищать и оберегать государственный интерес.

Президент Маттарелла, имея этом маленький инструмент, уже в который раз преодолел в Италии политический кризис. В последнем случае Президент Маттарелла пригласил в качестве Премьер-министра Драги, который был Президентом Европейского банка, профессиональным человеком, и который сформировал профессиональное правительство вместо политического, до следующих выборов.

Этот маленький инструмент дал возможность Президенту Республики до следующих выборов преодолеть кризисную ситуацию.

У нас, к сожалению, в Конституции громадный недостаток подобных инструментов. Не нужно много инструментов. Простой пример: закон попадает на стол к Президенту Республики – у Президента есть возможность, либо подписать пришедший из НС закон, либо, если данный закон, по мнению Президента, его юристов или консультантов, содержит конституционные проблемы – обратиться в Конституционный суд. Или просто не подписывать, и через определённое число дней подписывает Председатель НС, и законопроект становится законом.

Предположим, закон касается образования и образовательной системы. В данном случае Президент Республики большую часть своей жизни провёл именно в этой сфере. То есть, я имею какое-то представление об образовательной системе, следовательно, могу оценить подобный закон также как специалист. Вижу, что у этого закона нет проблем с Конституцией, однако он может навредить образовательной системе. Почему Президент Республики не имеет права возвратить этот закон со своими замечаниями в НС, попросив, чтобы НС ещё раз обсудило и проголосовало, учитывая предложения Президента. Не думаю, что в этом есть что-то негативное.

Подобные же изменения, думаю, необходимы, в Конституции. Но более широкое обсуждение того, вернуться ли нам к президентской системе и так далее… согласен, для этого нужно время, и это время нужно использовать правильно. Есть действительно нужда в общественном обсуждении, нужда в серьёзном обсуждении профессионалами, экспертами, специалистами. Вся наша общественность должна серьёзным образом участвовать в подобном обсуждении, чтобы раз и навсегда решить, в какой Конституции мы нуждаемся и после этого никогда больше не возвращаться к этому вопросу.

Арам Абрамян: Господин Президент, после предыдущего интервью меня начали спрашивать: Президент говорит правительство технократов или национального согласия. Какие механизмы, какие конституционные механизмы есть для его формирования? То есть, Национальное собрание отказывается от всех политических трибун и выбирает такое правительство? Это возможно?

- Хочу снова отметить, что это было бы возможно, если бы присутствующие в Национальном Собрании основные партии приняли политическое решение и сделали то, что Вы говорите. Однако для этого они должны принять решение. Моё предложение не было практичным предложением, как если Президент говорит, что пойдём этим путём и следующим шагом выпускается приказ, как делать. Приведу тот же пример: если бы Конституция нашей республики имела то же самое предложение, которое есть в Конституции Итальянской Республики, тогда я бы пригласил Премьер-министра и провёл бы с ним беседу, предложив, что либо Президент Республики распускает Национальное Собрание, либо Национальное Собрание идёт тем путём, который предложил Президент Республики. В данном случае Президент Итальянской Республики предложил правительство технократов, и Национальное Собрание Италии приняло это. Одно предложение в Конституции Италии даёт Президенту возможность делать то, что было возможно в Италии, а Президенту Республики Армении не делать того, что было желательно сделать.

Арам Абрамян: Понятно. Самой интригующей была история с Оником Гаспаряном, и вопрос Вашего обращения/необращения в Конституционный суд подверг Вас, мягко говоря, острому осуждению и со стороны власти, и со стороны оппозиции. Пожалуйста, прокомментируйте Ваши действия.

- Прежде всего, если с обеих сторон это удостоилось резкой критики, я рад. Следовательно, я, вероятно, принял правильное решение. Естественно, когда было предложение Премьер-министра освободить Оника Гаспаряна от работы, ожидание было, что Президент Республики должен подписать. Однако, поскольку это всё произошло после заявления руководителя Генштаба и его коллег, естественно, что моим первым шагом было следующее: я не подпишу никакого документа, пока не встречусь с людьми. Я поехал в Генштаб, встретился с Оником Гаспаряном. Были присутствующие. Потом отдельно встретился с генералами – это длилось довольно долго, несколько часов. Не думаю, что с этической точки зрения правильно Вам передавать, о чём мы говорили с Оником Гаспаряном. После этого мы опять встречались с Оником Гаспаряном и также с генералами. Могу передать общее впечатление: прежде всего для меня было ясно, что ни Оник Гаспарян, ни генералы Генерального штаба не собираются делать другого шага, кроме их заявления. Это они заявляли, и в их выступлениях это мне было очень ясно. Во время встречи с генералами я услышал вещи, о которых уже знал, и некоторые вещи о ситуации в армии были для меня новостью. После этой встречи моё заключение (проконсультировавшись с коллегами, юристами и учитывая отдельные мнения) было следующим: есть очевидная конституционная проблема. И я чётко сказал, что не подпишу, направил премьер-министру, согласно процедуре, премьер-министр направил своё мнение обратно, и я опять, во второй раз подтвердил, что не подпишу и доведу проблему до Конституционного суда, как я и сделал.

Когда я заявил, что не подпишу, оппозиция, о которой Вы говорите, заявила, что Президент присоединился к ним. Сожалею, что три года они не следят внимательно, как работает Президент и Президентский институт. Однако у них были свои представления о том, как я должен обратиться в Конституционный суд, и, как они это представляли, я должен был обратиться по личному делу Оника Гаспаряна. Однако я считал, что Президент должен обратиться не только по делу Оника Гаспаряна, а вообще по делу этого закона и его применения, включив в обращение и случай Оника Гаспаряна. То есть в подобном случае процесс освобождения от должности, и также назначения и вообще связанные с этим законом очевидные конституционные проблемы, что я и сделал. Это оппозицию не удовлетворило и выражения «наконец у нас есть Президент», «Президент присоединился к нам» сменились другими словами.

Я совершенно уверен, что то, что делали мы, было правильно. Делали правильно и для государства, и для стабильности в стране, и для нахождения правильного решения мы обратились в Конституционный суд. Сейчас дело в Конституционном суде, и Конституционный суд мог показать своё отношение уже в первый день или, не знаю, на N-ный день. Когда Премьер-министр опять обратился, чтобы я подписал новое назначение вместо Оника Гаспаряна, как знаете, я опять отказался и сказал, что не буду подписывать, но не обратился в Конституционный суд, потому что я уже обратился по этому вопросу. То есть, моё обращение включало не только случай с Оником Гаспаряном, но и все подобные случаи. Следовательно, моё такое обращение в Конституционный суд было правильным.

Есть критика, которую я люблю, потому что люблю слушать мнения людей. И если кто-либо высказывает мысли со здравой логикой, я всегда готов выслушать, но готов также спорить с людьми, доказывая, что в данном случае я думаю, что я прав, до того момента, пока один из нас логически не докажет, что его мнение правильнее. Я никоим образом не думаю, что мы как институт совершили ошибку, мы действовали очень правильно, и в правильный момент правильным образом обратились в Конституционный суд. Это дало повод Онику Гаспаряну, другим обратиться в Административный суд, что они и сделали. В течение этих дней я не один раз, а несколько раз встречался с Оником Гаспаряном. Встречался и с Премьер-министром, и с представленными в НС партиями, и с оппозицией.